Баба Клава

Дата:

Домик бабы Клавы стоит аккурат через дорогу от магазина. Он выглядывает из листвы садовых деревьев, словно наблюдает за сельчанами, решившими сделать покупки, и за проезжающими по дороге машинами. В конце августа баба Клава, навесив на входную дверь замок, покинула свой домик. Старейшая жительница агрогородка Осовцы согласилась осень и зиму провести на социальной койке. Спасибо добрым людям, что позаботились на старости лет.

В графе «Дата рождения» в паспорте Клавдии Антоновны Мышковец значится – 8 июля 1924 года. На страницах, где делаются отметки о браке и рождении детей, штампов нет. «Судьба моя такая – одиночество», – вздыхает баба Клава в ответ на расспросы о семейной жизни.

Ударница учебы

Замуж она выходила, да так случилось, что в военное лихолетье супруг сгинул, неведомо где. Так и осталась одна. Дожила до преклонного возраста. Не каждому счастливится до 93 лет быть на ногах и память иметь завидную. Серьезно занемогла баба Клава уже после дня рождения. И зрение стало сильно подводить. Прежде, бывало, любила баба Клава почитать интересную книжку, журналы «Работница», «Крестьянка», «Церковное слово» выписывала. Бывало, перед сном устроится уютно под настольной лампой и читает.

Ослабел уже и слух, Клавдия Антоновна даже телевизор включать перестала. Что толку, если ни изображения не видит, ни слов расслышать не может. Телевизор ей подарил старший брат Степан. Во время Великой Отечественной войны он оказался в немецком плену, в лагере на территории Польши. Из лагеря Степан сумел сбежать, но домой он не вернулся. Встретил польскую девушку, полюбил да и остался жить на чужбине, работал главным бухгалтером на предприятии. В Осовцы, повидаться с родными, конечно же, приезжал. Степан умер в возрасте 83-х лет.

Он был человеком грамотным. Воспитывались Степан и Клавдия в простой деревенской семье. Родители жили не лучше и не хуже других сельчан. Земли пахотной имели немного, коровка в хозяйстве была, а вот лошадкой не разжились. Клавдия Антоновна на свет появилась на том самом месте, где потом прожила 93 года. И магазин напротив ее родительского дома, где сейчас в Осовцах автобусная остановка, еще при Польше стоял. Большое деревянное здание делилось на две половины: в одной продавались булки с колбасами и необходимые в хозяйстве товары, а в другой принимали от сельчан молоко. Разжиться деньгами было трудно. Поэтому люди радовались возможности выручить за сыродой копейку, чтобы потом сделать покупки в магазине. Рядом со зданием магазина находились бойня и колбасный цех. Управляли всем, конечно же, поляки. А брат Клавдии Антоновны, Степан, вел в магазине бухгалтерию.

Степан настаивал на том, чтобы и Клава училась. Во время немецко-фашистской оккупации партизаны сожгли в Осовцах и гмину, и школу. А ведь школа в деревне была хорошая, здание стояло буквой «Г».

– При Польше школа в Осовцах называлась «повшехной», – вспоминает баба Клава. Она разговаривает на своем местном, осовецком, языке, схожем с украинским. Речь льется мягко, мелодично. – Считалось, что я окончила четыре класса, но дело в том, что в четвертом классе мы учились на протяжении трех лет. И когда в 1940-м году я пошла уже в советскую школу в Дрогичин, меня сразу же приняли в шестой класс. Здание той школы и сейчас стоит, говорят, теперь в нем отдел образования. Из осовецкой молодежи вместе со мной в Дрогичине учились Миша Примак и Гриша Примак, Юрко Новик и Галина Бахур. Жить пришлось на квартире. Но брат настаивал, чтобы я получила знания. И я старалась. Учеников, у которых были одни «пятерки», называли отличниками, тех же, кто учился на «четыре» и «пять» – ударниками. Я считалась ударницей. Но началась война – и мое образование на том закончилось…

Знатная звеньевая

Ударницей Клавдия Антоновна была и в труде. Впервые колхоз в Осовцах организовался в сентябре 1939-го года и назывался он «Ленинский путь». Правда, далеко не все сельчане загорелись идеей коллективного труда, например, в колхоз не вступили жители так называемого «местечка». Родители Клавдии Антоновны записались в колхоз. Клава же тогда еще училась.

Колхозницей она стала после войны, когда в Осовцах вновь было создано коллективное хозяйство. Грамотную молодую женщину, которая, к тому же, умела ладить с людьми, назначили звеньевой по выращиванию льна. «Лен любит поклон», – так льноводы говорят и теперь, имея в своем распоряжении специализированную технику, удобрения, средства химзащиты. А в те годы, когда баба Клава и ее односельчанки-ровесницы были молоды и полны сил, льну в прямом смысле этого слова приходилось, не жалея спины и рук, кланяться. Слезы норовят пролиться по щекам Клавдии Антоновны, когда рассказывает она о нелегком труде сельчанок-колхозниц.

– Сначала работали все вместе, потом стали разбивать лен на «дялки», и каждая женщина должна была справиться со своим наделом. Помогали, конечно же, семьи. Пололи вручную, рвали вручную. Ставили лен в снопах на поле, ждали, пока высохнет, а тогда били прачами, вручную «вымолачивали» семена. Каждая женщина шла в поле и несла с собой радюшку, прача и деревянную доску за спиной. Льнотресту расстилали, потом свозили с поля, а зимой в хлеве обрабатывали. 20 лет мы с женщинами, считай, зимовали в том хлеву. Пропускали льнотресту через специальный агрегат и трепачками дорабатывали. Лен ценился, поэтому колхоз отводил под него много земли. Кроме как от продажи льна, заработать денег хозяйству особо было не за что. Корова, дававшая 2 тысячи тонн молока за год, считалась рекордсменкой. А людей в полеводстве было много. Только у меня в звене – 50 женщин. Мы не думали, что на смену ручному труду когда-нибудь придет техника. Все рассуждали, кручинились, кто будет работать в колхозе, когда мы помрем.

Бескрайним голубым морем красовал лен в пору цветения в околице Осовец, радовал глаз. Но совсем не до радости было женщинам зимой в хлеву, когда за стенами трещали 25-градусные морозы, завывали метели. На том месте, где когда-то была колхозная бригада и стоял хлев, давно построены дома и живут люди. Ушли из жизни все подруги Клавдии Мышковец по льноводческому звену. Благодаря общему труду, Клавдия Антоновна как звеньевая много раз награждалась и районным руководством, и областным, ездила на собрания в Дрогичин и в Брест. Она отмечалась знаком «Ударник коммунистического труда», юбилейными медалями.

Еще 15 лет после наступления пенсионного возраста трудилась баба Клава в колхозе им. XX съезда КПСС полеводом.

Добро добром возвращается

Так надолго из родного дома она уезжала впервые. Переживала, как сложится все в больнице сестринского ухода, как останется дом на зиму без хозяйки. Зимой, конечно, трудно, нужно топить печки.

Спасибо сельскому Совету и социальным службам, что в прошлом году за бесплатно поменяли проводку. А печки топить одной тяжело, да и небезопасно.

Да, жизнь сложилась так, что своей семьей баба Клава не обзавелась. Но люди никогда не оставляли ее в одиночестве. Вот и сейчас мало того, что социальный работник дважды на неделю навещала, так соседки Лида, Рая, Женя, две Насти что ни день – заглядывали: здоровьем интересовались, новости рассказывали, воду, дрова приносили, следили, чтобы кто чужой не обидел.

«За что мне такая милость от Бога и от людей, за что такой долгий век позволено прожить? – задавалась вопросом старушка и вспоминала свою жизнь. – Может, за то, что досмотрела мать и отчима. Мама тоже была долгожительницей, умерла в 96 лет. А отчим, хотя и не растил ее, Клаву, но относился к падчерице с отеческой любовью. Одна из христианских заповедей учит чтить мать и отца своих, – и, она, Клава, как положено христианке, их чтила».

Клавдия Антоновна всегда тянулась к людям, старалась быть полезной, нужной односельчанам. Как и многие другие женщины, она вышивала, вязала кружева. А зимой ставила в доме ткацкий станок и ткала на нем удивительной красоты покрывала. Такие покрывала не умели ткать ее односельчанки. Клавдия Антоновна с удовольствием принимала заказы от земляков: нитки люди приносили свои, а за работу мастерица копеечки не брала. В доброй половине осовецких домов на кроватях лежали ее покрывала, матери давали их дочкам в приданое.

Бывало, как засобирается молодежь свадьбу играть, родители к Клавдии Антоновне с просьбой: «Испеки пирогов!». За свадебный каравай она никогда не бралась, а вот пироги и рулеты с маком в русской печи пекла знатные.

Выкопает, бывало, Клавдия Антоновна свою картошку – кошик за спину, копачку в руки – и айда, односельчанам помогать. Засорится у одинокой старушки по соседству дымоход – Клавдия Михайловна карабкается на чердак, чистит его от сажи.

Зато, когда постарела и ослабла сама, ни дня не оставалась без помощи односельчан. Пекут соседки на праздник пироги – обязательно бабу Клаву угощают. Свинью заколют – у бабы Клавы на столе и колбаска, и кровянка, и сальтисон. И молочка домашнего люди добрые бабе Клаве приносили.

– Даже слов не знаешь, где взять таких, чтобы отблагодарить односельчан за доброту их, – произносит Клавдия Антоновна.

Не забывало об одинокой пенсионерке, ударнице труда, и родное хозяйство. Когда бабе Клаве понадобилась операция в Минске, бывший председатель колхоза Николай Антонович Юрашевич сначала выделил машину, чтобы доставить сельчанку в больницу, а затем обеспечил транспортом женщин, которые задумали пенсионерку проведать. Доктор удивился:

– Клавдия Антоновна, кем вы работали, что к вам такое внимание?

– Простой колхозницей, полеводом, – ответила, счастливая, баба Клава.

Нина ТКАЧУК

Фото автора

Поделиться новостью:

Популярно

Архив новостей

Похожие новости
Рекомендуем

Немержанский сельсовет выдвинул кандидата в делегаты Всебелорусского народного собрания

Кандидатом в делегаты от депутатского корпуса первичного уровня стала...

Всебелорусское народное собрание: шесть ступеней становления

В нынешнем году электоральная кампания не закончилась единым днем голосования....

У православных верующих начинается Великий пост

У православных верующих сегодня начинается Великий пост - время...

Маршрут длиною в шестьдесят лет

16 марта исполняется 60 лет со дня образования филиала «Автомобильный парк...