Через войну и невзгоды… Редеют ряды ветеранов, добывших нам свободу

В большом агрогородке Бездеж осталось лишь два дома, где заметная табличка с надписью «Здесь живет ветеран Великой Отечественной войны. Спасибо герою за Победу» еще не утратила своей актуальности, поскольку еще не ушли в мир иной люди, которые воевали за независимость своей родины – большой и малой, и отстояли мир на своей земле. На улице Первомайской в этом населенном пункте живет инвалид войны Лев Иванович Янущик, а в другой стороне Бездежа, на улице Дрогичинской, коротает свои дни бывший узник и фронтовик Иван Поликарпович Макаревич.

– Когда-то на парад Победы по главной деревенской улице шла целая колонна ветеранов. А теперь почти все наши ровесники упокоились и переселились в вечную обитель – на сельское кладбище. А я вот пока держусь, – спокойно, как о чем-то обыденном, скажет Лев Иванович Янущик.

Инвалид Великой Отечественной войны Лев Иванович Янущик

Мой собеседник, которого здешние люди-соседи издавна называют Левонуш, рассказывает, что жили они с матерью и сестрой, и когда началась война и молодежь стали забирать и вывозить на принудительные работы в Неметчину, 16-летний Левонуш переселился в  споровские леса, где обитали партизаны.

– Летом ночевал на болоте, в копнах сена, а зимой – на споровских хуторах. Трудное время пережили. Хуже некуда, когда даже в собственном доме тебя подстерегает опасность, – замечает пожилой сельчанин.

А после освобождения Дрогичинщины от оккупантов Льва Янущика призвали на фронт.

– Нас немного обучили, выдали автоматы, в Минске мы приняли присягу и через Брест отправились на Варшаву. Пешком. Колонна передвигалась ночью, чтобы не выдать себя и не попасть под вражескую бомбежку. Днем мы маскировались в каком-либо лесочке и отдыхали, а с наступлением сумерек выдвигались в путь. Где-то приходилось вступать в перестрелки, но немцы отступали, и мы, ведя периодические бои, приближались к Одеру.

Позже получили задание – перейти реку и закрепиться на противоположном берегу. Была оттепель, и лед уже подтаял. Возле берегов стояла вода, а двигаться к переправе было долго и опасно. И мы, чтобы ускорить дело, с берега прыгали на лед и бежали, чтобы быстрее занять свои позиции. Я благополучно добрался к месту, начал вести огонь. Потом увидел, что из руки хлещет кровь. А мне хоть бы что: я даже боли вначале не почувствовал.  Посмотрел, а в правой руке, выше запястья – дырка. Так меня, истекающего кровью, и подобрали санитары, – вспоминает бывший фронтовик Л.И.Янущик.

На лечение 19-летнего солдата отправили в госпиталь в Вологодскую область. Рану залечили, а пальцы на руке – не разгибаются. Их согнуло в кулак. Стрелять из оружия боец уже не мог. И через некоторое время его комиссовали из армии с группой инвалидности и отправили домой.

А здесь, как вспоминает Л.И.Янущик, разруха и нищета кругом, хлеб был за лакомство. И Лев пошел в примаки к девушке-сироте Вере, которую вырастили и которой заменили родителей чужие люди. Они и парня как сына в дом приняли.

– Тесть очень жалел меня, и пока он был жив, то и молотить мне не разрешал, и другую тяжелую работу делать. Переживал, чтобы я сильнее руку не повредил. Но как в сельском хозяйстве без работы проживешь, – рассуждает ветеран.

Вот и Лев Иванович со временем, когда два пальца на руке начали чуть-чуть двигаться и разгибаться, задумал свой дом строить. Поехал на заработки (хоть и калека, а мастерок в кулаке держать приноровился), привез немного денег, купил домик под снос и перевез его на вотчину жены. Так и обустраивались потихоньку, детей в люди выводили. Когда в Бездеже организовалось коллективное хозяйство, мой собеседник возил председателя колхоза на конной повозке. Со временем в деревне построили контору и появились первые автомобили, и тогда ветеран-инвалид перешел работать сторожем и истопником.

Вместе с женой, которая умерла несколько лет назад, Лев Иванович вырастил троих детей. Петя сейчас проживает в Дрогичине, Гандзя с семьей – в Бездеже, но чаще всего пожилого пенсионера навещает сын Коля с невесткой Аней, которые тоже живут в райцентре. Они и продукты регулярно привозят, и еды приготовят, и  порядок в родительском доме поддерживают.

– В выходные дни Коля приезжал, а в понедельник невестка была. Продуктов полный холодильник навезли, меня проведали… Они ко мне два-три раза в неделю наведываются. Все у меня есть, всего хватает, и старость проходит в достатке, о котором когда-то и не мыслилось…

И только рука с навечно сжатыми пальцами постоянно напоминает ветерану о том, что когда-то была война. А он, совсем юный сельский парнишка, шагая фронтовыми дорогами,  нередко мечтал о черством сухарике хлеба, о возвращении на свою землю, где нет врагов, и о спокойной жизни в своем доме,  где никому ничто не угрожает…

И это научило ветерана вдвойне ценить каждый день, прожитый без войны…

А в другой стороне агрогородка Бездеж, на улице Дрогичинской, с малых лет живет Иван Поликарпович Макаревич. Здесь он рос с братом и сестрой (отца не стало, когда мальчишке был всего год от роду), здесь ходил в школу: вначале – в польскую, затем – в советскую, здесь его и застала война.

Ветеран Иван Поликарпович Макаревич из агрогородка Бездеж

По воспоминаниям И.П.Макаревича, вражеских оккупантов он увидел на второй или третий день войны. Сельский парнишка стоял во дворе, когда к нему подошел немецкий офицер и заговорил по-немецки: «Ин айнер вохе нах Москау…». Иван понял, что враг за неделю намерен Москву взять. «Повохкаете вы, пока до Москвы дойдете», – подумал тогда Ваня. А вскоре оккупанты забрали в обоз и лошадь Каштанку, которая была незаменимой помощницей в хозяйстве. Еще до войны в свободное время парнишка занимался ее дрессировкой. «Дай ножку», – говорил ей Иван. И Каштанка, по словам моего собеседника, без труда выполняла эту простую команду.

Через некоторое время Ивана Макаревича забрали на принудительные работы в Германию. Завезли в город Штольп в Померании. Его определили работать в хозяйство к немецкому «бауэру». Вначале кормил свиней, потом парня передали другому владельцу, где он пас коров. Однажды Ваня не уследил за животными, и они зашли на край посевов зерновых. И за это хозяин сильно избил своего подневольного работника.

А далее парня из Беларуси перевели к следующему владельцу. Там и случилось чудо: зайдя на конюшню, Иван увидел свою Каштанку. Решил проверить: а вдруг ошибся! Произнес знакомую команду: «Дай ножку!». И лошадь ее охотно выполнила. Ваня побежал к хозяину и рассказал о случившемся.  И немец сразу отправил Каштанку в обоз. Чтобы у парня не было привязанности, которая помешала бы работать.

–  А в остальном мой последний немецкий хозяин  был неплохим человеком. Он в Первую мировую войну воевал в наших местах, поэтому представлял, откуда я родом. В его семье не было детей, и в целом они с женой очень хорошо ко мне относились. Я, когда нас освободили советские войска и наш  офицер начал спрашивать, не издевались ли над нами, сказал ему все, как было, – рассказывает о пережитом И.П.Макаревич.

А потом Иван вместе с другими подневольными работниками попал на приемный пункт, где после проверки его призвали на фронт.

– Отправили в запасной полк, выдали оружие, недели две мы потренировались, приняли присягу – и в пехоту, на Берлин. Бои для меня  завершились в его окрестностях, и в сам город я не попал.

А сразу после объявления Победы нас погрузили на катера, и в составе десантных войск мы водным путем отправились в сторону Дании, к острову Борнхольм, который предстояло освободить от фашизма. Там для меня все и закончилось,  хотя после войны наши войска продолжали находиться на острове…

Однажды к нам в часть приехал офицер и начал расспрашивать, кто хочет выучиться на шофера. Я согласился, а потом еще долгое время ездил на немецком «студебекере» и на грузовых автомобилях, пока срок моей службы не закончился и я не вернулся домой, – рассказывает ветеран И.П.Макаревич.

По возвращении солдат женился на своей юной односельчанке, работал в колхозе, вырастил с супругой двух дочерей, одна из которых живет в Жабинке, вторая – в Ивацевичах. Поскольку родные Ивана Поликарповича находятся далековато, порядок в доме ветерану, которому от января пошел 94-й год, помогает поддерживать социальный работник. Здесь, в его избе, и впрямь все сияет чистотой и уютом: от накрахмаленного ручника на иконе до свежей скатерти на столе…

А в день нашего приезда он ждал, что кто-то из родных приедет и поможет ему сорвать плоды вишен. Эти деревца Иван Поликарпович посадил всего года три тому назад, потому что «пока живой – надо думать про живое». А нынче они уже радуют  богатым урожаем сочных и спелых ягод…

Но, по большому счету, как отмечали мои собеседники-ветераны в Бездеже, цель у них сегодня одна: на своих ногах и при своей памяти прожить еще один день. А там – как уже повезет…

Галина ШАФРАН
Фото автора