Несколько лет назад к нам в Военно-исторический музей им. Д. Удовикова приехал необычный турист из США. Он был не один, а со своим другом. Маршрут друзей пролегал через Варшаву, где друзья посетили POLIN (Музей истории польских евреев) и Warsaw Ghetto Museum. Гостя звали Харви Рузен, и он был гражданином США. Харви решил побывать в тех местах, где прошла жизнь его бабушки и других близких родственников, а друг – посетить родину своего дедушки, который перед началом Второй мировой войны выехал из Варшавы в Америку.
Вот что мне рассказал Харви Рузен за то время, пока мы общались в один из августовских дней 2018 г.
«Мои дедушки и бабушки по отцу и матери были родом из местечка Антополь. Это было обычное местечко Российской Империи, а затем – Польши (в 20-е–30-е гг. ХХ века). Христиане и иудеи жили дружно, помогая друг другу, если у кого случалась беда. В первой половине прошлого века многие в поисках лучшей доли начали выезжать на заработки в Америку. Поддавшись агитации эмиграционных фирм, которые занимались поставкой рабочей силы для промышленности США, дедушка собрал чемодан и перед Первой мировой войной уехал, надеясь заработать денег и вернуться домой.
Примерно через десять лет моя бабушка, забрав дочь, тоже уехала в США к дедушке. В 20-е гг. за короткое время многие наши родственники оказались в эмиграции. Большинство представителей нашей семьи поселились в Чикаго или Нью-Йорке, и только один представитель семьи добрался в Аргентину.
В эмиграцию не уехала моя бабушка Тайбл: ей нужно было ухаживать за больной матерью. Она происходит из рода Гарфинкель. После замужества взяла фамилию Волынец. Так вот, мой дед Мутлл Волынец уехал до войны в Америку, и это его спасло от смерти. У них была дочь Ита – моя мать.
После войны мои родственники писали письма в Антополь, надеясь на то, что кто-нибудь из близких выжил, но надежды не оправдались, и письма вернулись обратно.
Спустя много лет после войны моя мать написала воспоминания. Я их читал и плакал. В этот момент я понял, что пришло время посетить Антополь и просто посмотреть на то место, где жили мои предки. Походить по улицам старого штетла (местечка) и по возможности прочитать надписи на мацевах (надгробиях), а вдруг там будут захоронены мои предки».
Из воспоминаний Иты Волынец…
«…Мы были освобождены летом 1944 г. Горстка выживших евреев Антополя начала возвращаться в свои дома, выходя из лесов и болот. Очень немногим удалось пережить Холокост. Эти люди стали живыми свидетелями жестоких убийств.
Из гетто Антополя в живых осталось только семь евреев. Среди них были доктор Пинхас Черняк, его жена, дочь и еще четыре девочки: Шоше Воловельска, Итка Мазурски, Рейзл Каган и автор этих строк. Как удалось нам выжить? Этих воспоминаний достаточно для книги ужаса и страданий. Мы каждый день видели своими глазами смерть.
Я жила в гетто Антополя с первого дня его создания со своей матерью. Осенью 1942 г. оккупанты начали процесс полной ликвидации евреев. Часть узников утром в один из дней октября выгнали из своих жилищ и построили на площади перед синагогой. Зачитали объявление, что они должны взять все самое ценное и последовать на железную дорогу, откуда их отправят на работы в Киев. Кто уклонится от отправки – расстрел.
Меня спас мой друг, поляк по фамилии Ордашевский. Вдоль улицы, по которой гнали евреев, стояли местные христиане и наблюдали за этим процессом. Друг, когда шла колонна мимо канавы, поросшей густым кустарником, узнал меня и неожиданно схватил за руку и потянул под мост. К счастью, охрана этого не заметила.
Несколько дней я пробыла в доме Ордашевских, однако оставаться в Антополе было опасно, так как полиция и немцы охотились за евреями. Через некоторое время вместе с другом я ночью пошла в д. Новоселки. Там нас согласилась приютить христианская семья. Хозяин дома заранее приготовил для меня укрытие под кучей навоза за сараем. Так я оказалась в большей безопасности, нежели в Антополе.
Трудно представить жизнь в яме на холоде и в темноте. Я оказалась в полной изоляции, но все же в относительной безопасности.
Меня кормили, поскольку было принято кормить домашних животных. Бывали моменты, когда мое тело пронзал страх, когда немцы приходили в дом хозяина и я слышала из укрытия их пьяные крики.
Антисанитарные условия в течение долгого времени вызывали у меня частые болезни. На медицинскую помощь не было никакой надежды. Чтобы бороться за свою жизнь, необходимо было иметь много сил и выносливость. Мучения продолжались больше шести месяцев. Вынести это все было тяжело. В моей голове постоянно были мысли, что кто-то может выдать хозяина и из-за меня погибнет его семья.
Однажды хозяин сообщил мне, что доктор Пинхас Черняк из Антополя и его жена находятся в партизанском отряде. Он начал искать связь с ними. В один из зимних дней во двор въехали сани, и мой хозяин загрузил их сеном, в котором спрятал меня. Так через некоторое время я оказалась в партизанском отряде им. Кирова.
В лесу началась другая жизнь. Партизаны жили в примитивных условиях – землянках. При малейшей опасности отряд перемещался в другое место. Особенно тяжело приходилось зимой, так как не хватало еды, теплой одежды и обуви. Я жила в землянке вместе с Черняком и его женой. Они заботились обо мне, как о своем ребенке. Среди партизан Пинхас пользовался большим уважением и авторитетом. Если бы не он, его квалифицированная медицинская помощь, то многие партизаны не выжили бы. Благодаря ему меня оставили в отряде.
Партизанки отряда им. Кирова. Справа стоит – Ита Волынец
Летом 1944г. началось наступление наших войск и нас освободили. После этого я с Черняками вернулась в Антополь. Трудно передать ту радость, что нас охватила, и даже не верилось, что мы в полной безопасности. В родном Антополе мне пришлось встретить выживших в условиях оккупации Итку Мазурски, Шоше Воловельска и Рейлз Коган. Но наш привычный довоенный мир исчез.
После Победы в 1945 г. еще несколько семей вернулось в Антополь. Они прибыли из дальних областей России или после демобилизации из армии.
Стояли дома, в которых уже не было еврейских детей, женщин, целого народа. Я поняла, что здесь жить невозможно. Надо уезжать – иначе сойдешь с ума.
В конце 1945 г. я с Черняками уехала в Польшу, а затем в Израиль.
Так закончилась четырехсотлетняя история еврейской общины маленького полесского местечка Антополь».
Во время экскурсии я привел гостей в д. Первомайск, где расположено захоронение жертв Холокоста. Одиноко стоявший среди качаемых ветром сосен памятник из красного мрамора производит неизгладимое впечатление. Еще больше за душу берет надпись на нем, где указано число жертв.
Не стесняясь слез, мужчины плакали.
Сергей Граник
