– с таким убеждением живет 89-летняя Евдокия Феодосьевна Гриневич из деревни Горицы
Она родилась в праздник Успения Божьей Матери, 28 августа 1926 года, и считает, что все эти годы, с детства и до старости, ее жизнь находится под покровительством Небесной Заступницы. Именно поэтому, как убеждена пожилая женщина, свое 89-летие она встречает в здравом рассудке и при хорошей памяти, в подробностях воспроизводя события и называя даты минувших дней…
Родилась моя собеседница в деревне Виры. Ее отец и мать выросли сиротами, помощи со стороны не было, и потому жили очень бедно. Лет с девяти Дуняша уже была помощницей и кормилицей в семье – пасла коров. А потом началась Великая Отечественная война, и в апреле 1943 года, сразу после православной Пасхи, 16-летнюю девушку вместе с другими молодыми односельчанами отправили на принудительные работы в Германию.
«А там построили всех невольников, и германцы ходили меж рядов и выбирали себе работников. Как скот на базаре», – рассказывает пожилая женщина.– Помню, как ко мне подошла немка и жестами начала спрашивать, умею ли доить корову? А я всякую крестьянскую работу могла делать, а вот коров не доила. Поэтому покачала головой, показав, что нет, не умею. А моя односельчанка Таня сказала, что может делать такую работу. И ушла с ней. А та немка такой гадюкой оказалась, так издевалась над прислугой, что и словами не передать. В хорошем доме к собаке лучше относились, чем она к людям. Домой из принудительного рабства Таня не вернулась…
Потом, когда нас уже освободили, и я добралась в родные места, в деревне вспоминали, что в одном из писем, переданном своим родным в Виры, Таня писала: «Зачем ты меня, мамочка, родила, на какое горюшко, лучше б камешек родила, да бросила в морюшко», – со слезами вспоминает Евдокия Феодосьевна грустную историю своей юности. И добавляет, что ей самой повезло гораздо больше, чем ее односельчанке Тане, и «жаловаться на своих немецких хозяев, значит, грешить против Бога».
Женщина помнит, как на том распределительном пункте к ней подошел пожилой мужчина и, ничего не расспрашивая, сказал идти за ним. Привел в большой трехэтажный дом, расположенный в местечке Оберсаульгем, где невольницу хорошо накормили, дали отдохнуть. Правда, первоначально хозяйка несколько раз проверяла ее на честность и порядочность: якобы невзначай оставляла и роняла немецкие марки в самых доступных местах и смотрела, что будет дальше. Но Дуня, находя и поднимая их при уборке комнат, всякий раз отдавала деньги хозяйке. И к девушке стали относиться, как к члену семьи. Работы в доме и в поле, как вспоминает Евдокия Феодосьевна, было предостаточно. К примеру, только на кухне, соблюдая немецкую чистоту и аккуратность, пол ей приходилось мыть трижды в день. Однако кушала Дуня за одним столом с хозяевами, и что ели они – то позволялось и ей: по утрам девушка могла побаловать себя чашкой кофе, в выходные они вместе с хозяйкой пекли пироги.
«Сыновья моих немецких хозяев, Филиппа Виндиша и Лизы Питт, были на фронте, –продолжает свой рассказ пожилая сельская пенсионерка. – Где-то в 1944 году пришло извещение, что один из них погиб под Кобрином. В доме наступил траур. Филипп и Лиза знали, что место гибели их сына находится недалеко от моей родины, но их отношение ко мне не изменилось. Теперь, когда прошло время, я начала понимать, что своим добрым расположением ко мне они давали понять, что у них нет вражды к нашему народу, и им не нужна война, где гибнут их дети. Но бойню развязали политики, а люди страдали: и у нас, и там, в Германии», – вполне логично рассуждает пожилая сельчанка. И добавляет: «В 45-м в наше местечко вошли американцы. Лиза очень просила, чтобы я и далее осталась у них. Однако куда там: скорей бы домой, к маме! Казалось, птицей бы на родину полетела!»
Евдокия вернулась в Виры, и вскоре на танцах в своей же деревне, где собирались парни со всей окрестности, познакомилась с Федосом. Он был родом из соседнего села – из Гориц. Его родители, как узнала девушка, были уже пожилыми людьми с довольно трудной судьбой. В гражданскую войну они выезжали в беженцы в Россию, где похоронили всех своих пятерых детей. Потом вернулись домой, и в утешение им родился Феодосий. Так что когда он вырос, они уже были в немолодом возрасте, и торопили сына, чтобы он поскорее женился. Вот Феодосий и поспешил сделать своей избраннице предложение. Дуня согласилась. Сыграли скромную свадьбу. Изысков на столе тогда не было: картошка, холодец, каша, кисель – вот и все угощение. «Это теперь мы каждый день едим лучше, чем в те времена –по большим праздникам, на Рождество или Пасху» – заключает моя собеседница Е.Ф.Гриневич.
Жить молодые супруги, Евдокия Феодосьевна и Феодосий Дмитриевич Гриневичи, переехали к родителям мужа, на хутор вблизи деревни Горицы. Вскоре свекор умер, а Федоса призвали в армию. Служил он недалеко – в Пружанах, и Дуня часто ездила к нему на свидания. В 1948 году в семье родилась дочь Мария, а позже – и Людмила.
И моя собеседница, и ее ныне покойный муж всю жизнь работали в колхозе, заслужив звание «Ветеран труда». Помнит Евдокия Феодосьевна, как с хутора они переселились в деревню, и как многолюдно здесь было в послевоенное время: на жатву по 30 горицких женщин в поле выходило. Жнейка возле жнейки становились – и вся окрестность наполнялась песнями. «Кто бы мог подумать, что доживу до того времени, когда деревня настолько опустеет, что жить в ней будет некому», – сокрушается моя собеседница.
На зиму бабушку забирает дочь Мария, которая живет в Бресте. А как потеплеет, они возвращаются в Горицы: обрабатывают и засевают огород, ухаживают за усадьбой. Внуки и правнуки из Бреста приезжают, помогают. Довольна Евдокия Феодосьевна и пенсией, и детьми, и своей жизнью. «Белый свет, как маков цвет», – любит повторять пожилая сельчанка, которая на днях отметит свое 89-летие.
«В чем секрет вашего долголетия? – спрашиваем у Евдокии Феодосьевны. – Может быть, в какой-то особой еде или в отношении к людям?
– Ела все, что Бог послал. Чаще всего это была кружка молока, луста хлеба, огурец, помидор и все, что растет в своем огороде. Кроме того, я любила всякую работу, и делала все с радостью и желанием – охотно рассказывает женщина. А ее дочь, Мария Феодосьевна, добавляет, что теперь, когда дел по хозяйству стало меньше, их пожилая мама, бабушка и прабабушка постоянно делает …зарядку. С той целью, чтобы «не разлениться, не залежаться и не засидеться».
А еще, как говорят в деревне, Евдокия Феодосьевна никогда ни с кем не ругалась, никому не завидовала, старалась уклоняться от зла и делать людям добро. И, возможно, именно в награду за свою приветливость и сердечность, терпение и трудолюбие она и получила долгую жизнь, которая – не в тягость.
Галина ШАФРАН
Фото Ивана ЛЕОНЧИКА
