Фото автора
С возрастом сил и здоровья у Владимира Ивановича поубавилось. Но каждое утро он воссылает мысленную благодарность Богу за то, что в свои 92 года встретил еще один новый день, что хоть и с трудом, но может передвигаться по дому, протопить печь, приготовить себе нехитрую еду, никого не обременяя и не стесняя. Дрова, воду, продукты на несколько дней вперед ему приносят дети, которые регулярно навещают своего пожилого отца. Сыновья предлагают забрать его к себе, но, как поясняет ветеран войны и труда В.И.Лавринович из деревни Лесники Немержанского сельсовета, « пока стою на ногах, хочется пожить еще хозяином в своем доме».
Возможно, что крепостью духа и стремлением к порядку во всем он пошел в своего деда Лукаша, который был истинным главой семьи и в сердце моего собеседника покинул о себе светлую память. Владимир Иванович рассказывает, что свою мать помнит плохо: она умерла, оставив его с сестрой в младенческом возрасте. Отец снова женился, но и вторая жена не задержалась на этом свете, покинув троих детей. В следующем браке отца родилось еще пятеро детей, и все они дружно жили в одном доме, обрабатывали 20 гектаров земли, имели 5 коров, 2 лошади и неплохой достаток. Дед крепко держал в руках узды правления своей большой семьею, следил за порядком и приучал младших к посильному крестьянскому труду, одинаково справедливо судил, награждал и жалел внуков, и за это его любили и уважали. Простой крестьянин, он сумел создать и поддерживать такие отношения в кругу близких, что пятеро детей-сирот и при мачехе не чувствовали себя лишними и чем-то обделенными.
По настоянию деда, в семье старались жертвовать многим, чтобы научить детей грамоте. Владимир успешно окончил четыре класса местной польской школы, а потом, по его словам, их учитель Ян Рудковский сагитировал наиболее способных сельских парней продолжить учебу в вечернее время. В числе таких был и Лавринович, который, сдав экзамены за семь классов, получил хорошее по тем временам образование.
Вскоре привычный сельский порядок и уклад жизни был нарушен установлением советской власти, а потом началась война. Отца убили в лесу, когда он пошел за лошадью, и Владимир остался за главного работника на хозяйстве и кормильца большой семьи. А в 1944-м, после освобождения района от оккупации, В.И.Лавриновича вместе со многими его земляками призвали на фронт. Изначально молодого бойца определили санитаром, и самым страшным потрясением для него стала смерть его товарища Кирилла Кононюка из деревни Марковичи. Бойцы окопались на передовой вблизи польского местечка Яблонька, и с вражеской стороны наши позиции поливались шквальным огнем. «Траншею копали в рост человека, а через несколько минут она уже наполовину была заполнена убитыми и ранеными. Мой земляк на мгновение высунул голову, чтобы посмотреть, что делается наверху, и сразу же осунулся в траншею. Рана на виске была совсем небольшая, и я принялся ее перевязывать. Но напрасно…»
Совсем неожиданно, словно задыхаясь от боли, мой собеседник всхлипывает. Глядя на него, тоже начинаю чувствовать ком в горле, который мешает говорить. Даже сейчас, через десятилетия, без содрогания вспоминать те события невозможно. А как удалось пройти и вынести все это, когда смерть была гораздо ближе, чем завтрашний день? Многие из бывших фронтовиков всю жизнь пытаются найти ответ на этот вопрос. И не могут…
На глазах В.И.Лавриновича погибло немало его земляков, с которыми он призывался. « А я вот живу: за себя и, как говорится, за того парня. Хотя каждый раз, идя в бой, тоже прощался с жизнью. Было страшно, но знал, что есть только одна дорога – вперед! А там –как уже повезет…» — говорит Владимир Иванович. И вспоминает кровавую переправу через Вислу: оказавшись на другом берегу в числе первых, они с товарищами расчищали плацдарм для остальных бойцов. И каким-то чудом выжили… Помнит, как однажды его вместе с разведчиками отправили на передовую с заданием: добыть «языка». Немец, которого они взяли, почти не сопротивлялся. Притащили его на командный пункт, начали допрашивать, а он со слезами объясняет: « Я был учителем, и дома у меня двое детей. Я не хотел войны, но меня заставили взять оружие…»
Но у бывшего солдата осталось и немало хороших воспоминаний: именно на фронте он обрел настоящих друзей, вместе с которыми прошел сквозь огонь, воду и прочие испытания. Однажды, как рассказывает ветеран, окопался он рядом со своим земляком, Василием Лойчицем из Дрогичина, и вместе пережидают огонь противника. А снаряды ложатся совсем рядом, вздымая землю. И такая тревога засела в душе Лавриновича, такое беспокойство, что он окликнул соседа и попросил: «Иди ко мне!» Василий переполз в соседний окоп, и буквально через минуту прямо в его укрытие угодил снаряд. Лойчиц, придя в себя после увиденного, не сдерживал чувств и эмоций. «Володя, так ты ж спас мою жизнь, и я этого никогда не забуду!» — повторял он.
Потом, в боях под Познанью, В.И. Лавринович был тяжело ранен: от разрыва мины он лишился глаза и множественные осколки посекли ему ноги. Они до сих пор остались в обоих коленных суставах, и потому передвигаться Владимиру Ивановичу все тяжелее и тяжелее. Рубцы пережитых страданий сохранились у него на всю жизнь.
После длительного пребывания в госпиталях солдат демобилизовался, вернулся в родные места, где со временем его и отыскал фронтовой товарищ Вася Лойчиц. На протяжении всей жизни, до самой кончины последнего, они поддерживали хорошие дружеские отношения. И как только они встречались в Дрогичине, Василий всегда приглашал его в столовую «выпить за то, что остались живы».
Послевоенная жизнь В.И.Лавриновича сложилась спокойно и вполне благополучно. Он женился на своей соседке – вдове с ребенком, потом в семье родились еще двое мальчишек. Вместе с супругой работали в колхозе, строили свой дом, поднимали детей. Все сыновья получили высшее образование, завели свои семьи: Степан – в Немерже, Иван – в Березе, а младший, Василий – в Минске. У Владимира Ивановича – семеро внуков и столько же правнуков. Род продолжается…
И теперь у ветерана есть одно-единственное большое желание: чтобы они жили, не ведая страха и лишений войны. Для себя же у судьбы он уже ничего не просит. Разве что самую малость: дождаться весны, выйти во двор и полюбоваться, как возрождается жизнь с ее извечным порядком на его приусадебной пчелиной пасеке, с которой он когда-то начинал послевоенное обустройство своей личной жизни и собственного хозяйства…