Время летит неумолимо. С каждым годом все меньше и меньше становится участников Великой Отечественной войны и очевидцев славной Победы. Поэтому мы вместе с учениками стараемся записать и сохранить воспоминания оставшихся свидетелей тех суровых лет. Многие из них по причине своего почтенного возраста уже не могут прийти в школу и рассказать о пережитом, поэтому доброй традицией среди наших учеников стало навещать ветеранов войны и труда, проживающих в здешних местах. К примеру, совсем недавно мы пообщались с бывшим председателем Детковичского сельсовета Верой Никифоровной Цынкевич, чье детство также было опалено войной.
Во время встречи со школьниками женщина рассказала, что родилась она в 1932 году в деревне Смоляны Оршанского района Витебской области. В семье было десять детей, Вера – предпоследний ребенок. Жили они на хуторе, работали на земле. Недалеко был кирпичный завод, где с приходом Советской власти открылся ларек для колхозников, куда впоследствии и трудоустроились отец с матерью. А потом началась война…
– Никогда не забуду тот страшный день, – вспоминает Вера Никифоровна. – Я с подругой игралась. Тут подбегает мать и голосит: «Ой, детки, война!» А через несколько дней у нас в деревне уже были немецкие мотоциклисты.
С самого начала войны Верины братья рвались в партизаны. В местечке, где находился немецкий гарнизон, они достали себе оружие. Старшего, Петю, немцы арестовали и отправили в Германию, а Борис без разрешения родителей все-таки ушел в лес.
– Наш дом находился на окраине, и ночью к нам постоянно заходили партизаны. А днем наезжали немцы с полицаями и выспрашивали у младших детей: «Где ваш брат Борис?» Но отец строго предупредил, чтобы мы говорили, что не знаем, где он находится. А родительское слово было для нас – закон. Ничего не узнав, немцы с полицаями уезжали.
Однажды приехали партизаны и сказали, что Борис совсем обносился: ботинки развалились, проволокой обмотал. Он боялся приходить домой, потому что без разрешения ушел в партизанский отряд. Отец был хоть и строгим, но очень добрым, и сказал, чтобы сын ночью приехал домой переодеться, – продолжает свой рассказ наша собеседница.
А вскоре Борис погиб. Женщина рассказывает об этом со слезами на глазах: «Группа партизан, в которой был и Борис, возвращалась с задания. Они уже дошли до леса, а там – вражеская засада. Брат был убит мгновенно, ему снесло весь череп, а его друг взорвал гранатой себя и окружавших их немцев и полицаев…
Но беды на этом не окончились. Навсегда запомнила Вера Никифоровна 8 марта 1943 года, когда в их дом пришла очередная трагедия.
– Я пошла за водой. Колодец был один на всю деревню. Вода была очень глубоко, много бочек было в колодце. Смотрю, двигаются на санках немцы, подъехали ко мне и спрашивают, где Цынкевичи живут. Я дрожала от страха и ничего им не сказала. Они поехали искать наш дом, и я к себе побежала. А дома уже – плач, крики. Родителей и трех старших сестер немцы арестовали. Оказывается, когда моего брата Бориса убили, то возле него немцы нашли винтовку, на которой была выцарапана фамилия «Цынкевич». Так оккупанты вышли на нашу семью. Когда увезли маму с сестрами, мы с младшими братьями сидели и горько плакали. Ведь мне тогда было всего 11 лет…
А потом я увидела, что на лавке стоит тесто в дежке. И я почувствовала всю свою ответственность перед семьей. Ростом я была маленькая, многие говорили, что я и не вырасту, потому что тяжело работаю. А тогда я растопила печку и с горем пополам начала хозяйничать, чтобы испечь хлеб и отнести его родным в тюрьму.
Потом маму отпустили, а отца и трех сестер – Нину, Соню и Любу – отправили в Германию. Люба к этому времени уже пережила многие ужасы войны и прошла все круги ада, – продолжает Вера Никифоровна свое горестное повествование. – Сестра работала фармацевтом в военной аптеке. Когда началась финская война, их часть отправили туда, а с началом Великой Отечественной перебросили под Москву. Потом Люба попала к немцам в плен и заболела тифом. Из-под Москвы живых отправили в тюрьму в Оршу. Сестру везли туда почти трупом. Она была без сознания. Мама с папой узнали, что в Оршу привезли новую партию пленных, и поехали туда. Видят они – выносят покойников. Вдруг волокут еле живую девушку и спрашивают у матери: «Это ваша дочь?..»
Вскоре родители выкупили Любу в обмен на продукты и привезли домой. Она несколько недель не разговаривала и даже глаз не открывала. Мы только узнавали, жива ли она, когда зеркало подносили к губам. Зеркало запотевало – значит, дышит. Мы ее кормили по две чайные ложки козьего молока с водой через два часа. Не успела она оправиться от болезни, можно сказать, с того света вернулась, как была арестована вместе с родителями. Ее также забрали и вывезли в Германию…
А вскоре одна из моих сестер, Нина, вернулась с чужбины домой. Как оказалось, во время допросов в тюрьме ее сильно били по ногам, и пошла опухоль. В Германии выяснилось, что она – уже не работник, и в родную деревню сестра добиралась почти на четвереньках.
Был первый день Пасхи, когда Нина оказалась дома. На ногах открылись страшные раны, пошли нарывы. Наверное, немцы отбили мясо от костей. Где-то мама нашла марганцовку. Раны ей перемывали, а я собирала целую корзину листьев молодой ольхи. Ими обкладывали Нинины ноги, а потом смазывали глиной. Но не помогло наше лекарство. В 18 лет моя сестра умерла, а была высокая, красивая. А от болезни высохла, ничего не ела!
Однажды мама побежала на базар, чтобы достать Нине яблок. Вернулась с рынка, а Нина и говорит ей: «Спасибо, мамочка, что меня лечили, а ты, Вера, слушайся маму». А следом за этими словами перекрестилась и умерла. Не было сестру даже в чем похоронить…
Вера Никифоровна вытирает слезы, которые застилают ей глаза. А мы с учениками удивляемся ее феноменальной памяти. Столько лет прошло! А она помнит все до мельчайших подробностей.
– Я и сама удивляюсь, как дожила до таких лет. Ведь сколько горя перенесла, а как работала. Помню, как дрова заготавливала. Зима. Мороз. Еду на санках в лес. А у нас только елки росли. Я – топор за пояс и лезу на самый верх дерева, вниз не смотрю, чтобы не упасть от страха. Я рубаю ветки сверху, и они падают вниз. Потом складываю на санки и, утопая в снегу, везу домой. Нам было трудно, но мы находились дома, а намного тяжелей пришлось моим сестрам, отцу и брату в неволе, – говорит наша собеседница.
– Их завезли в Австрию. Кормили плохо, работали тяжело, но все вернулись домой живыми. Папа вспоминал, что в поезде к нему прицепилась цыганка со словами: «Давай погадаю!». На одной из карт выпало, что в их доме сидит мужчина. Папа расстроился, подумал: «Наверное, жена замуж вышла».
Подходит он к дому, смотрит в окно, а там за столом и впрямь сидит мужчина. Отец, как увидел его, хотел даже в дом не заходить, а потом все же постучал. Мама кричит: «Ой, детки, папа вернулся!». Я прямо через стол перелетела к папе. Ох, и радости было!
А того мужчину, что на тот момент был в нашем доме, мы попросили помочь нам траву скосить…
А потом и сестра Соня вернулась из Германии, с чемоданчиком, в военной юбке и рубашке. Когда их освободила Красная Армия, то она стала военнослужащей. Живым возвратился домой и брат Петя…
Я не раз думала, что все же Бог нас пожалел. Ведь сколько людей пропало на чужбине бесследно! Наступил мир, а еще все не верилось. Часто я по ночам схватывалась от страшных снов, слышала немецкие слова и команды.
После освобождения наших мест от оккупантов открылись школы. Я пошла в 5-й класс. Не было ни книг, ни тетрадей, ни обуви, ни одежды. Где-то в кустах я нашла немецкие ботинки на одну ногу и в них ходила на занятия: шесть километров – в одну сторону, и столько же – обратно…
Затем девушка поступила и окончила сельскохозяйственный техникум. Ей, как лучшей студентке, дали направление на работу в Брестскую область. Так она со своей подружкой Любой Побат оказалась на Дрогичинщине: Любу направили в Хомск, в колхоз имени Кирова, где она всю жизнь и проработала, а Веру – в тогдашний Антопольский район, в Грушево, а потом – агрономом в Детковичи. Здесь она нашла свою любовь. Муж, Николай Яковлевич, тогда работал помощником первого секретаря райкома партии в Антополе.
А в 1959-м году Антопольский район расформировали. Так как муж Веры Никифоровны был по образованию учителем, он пошел работать по специальности в Детковичскую школу. Впоследствии Вера Никифоровна также трудилась учителем биологии.
– У нас тогда в школе было 2 гектара земли. На участке выращивали разные овощи: фасоль, огурцы, помидоры, – вспоминает наша собеседница.
12 лет проработала женщина в школе, а потом ее избрали председателем сельсовета. Семнадцать лет она несла свое служение на этом непростом участке, с которого и ушла на заслуженный отдых.
Со своим мужем Вера Никифоровна прожила более 50 лет. Они вместе вырастили двоих детей, построили дом, помогали растить внуков. Сейчас Николая Яковлевича уже нет в живых, но вдова вспоминает его только хорошим словом.
А о трудовых заслугах нашей героини свидетельствуют ее награды: большая серебряная медаль за высокие урожаи кукурузы, медаль «За трудовую доблесть». А всех почетных грамот и не перечесть! Уважение и благодарность В.Н.Цынкевич заслужила и от своих односельчан, потому что всегда понимала и принимала людей с открытой душой.
Нина ГРИЦУК,
учитель русского языка и литературы Детковичской школы,
наш внештатный корреспондент
